«В этом пространстве находится довольно большое количество людей, которые имеют законное право на свое гражданское и политическое волеизъявление. Совершенно очевидно, что для жителей Приднестровья, имеющих российские паспорта, после начала СВО существенно затруднился сам процесс въезда на территорию РФ. Он осложнен ведением конфликта, отсутствием прямого авиасообщения между Россией и молдавскими городами, в частности, Кишиневом. И в этом смысле у людей объективно практически отсутствуют возможности для своего гражданского волеизъявления за пределами той территории, на которой они находятся. Другое дело, что в свете разрастания конфликтности двухсторонних отношений между официальным Кишиневом и Москвой это решение логичным и естественным образом вызвало совершенно в другие времена неправильную реакцию со стороны кишиневских властей, которые в последнее время пытаются использовать любой малейший повод для того, чтобы дискредитировать роль России, в том числе в Приднестровье. Для чего это делается? В принципе здесь есть два объяснения — тактическое и стратегическое. Тактическое — в самой Молдавии в декабре этого года пройдут президентские выборы, при этом, несмотря на то что на прошлых президентских выборах довольно уверенно победу одержала Майя Санду, за прошедший период, как показывают данные социологических опросов, ее поддержка со стороны населения, в том числе той диаспоры, которая проживает на территории ЕС, и которая на прошлых выборах ей обеспечила довольно уверенную победу, не растет. Наряду с этим все больше внимания стал привлекать проект румынизации, такой шаг обусловлен ставкой Санду на максимальную интеграцию с Румынией. А мы понимаем, что Приднестровье как минимум граничит с Одесской областью Украины и представляет стратегическое значение как для России, так и для Запада. Более того, Запад в первую очередь, как мне кажется, через амбиции Парижа наращивает свой военный потенциал, и в целом создает напряженность в данном регионе через наращивание своего присутствия в Румынии».

«Нормой жизни для Румынии последних лет стали постоянные забастовки, как отраслевые, так и всеобщие. Никаких собственных ресурсов для того, чтобы выправить экономическую ситуацию у Румынии нет, соответственно, что остается в политическом спектре? Это националистическая и популистская повестка, которую все и взяли на вооружение. Кроме того, к этому стоит добавить, что идея унианизма — это фактически единственное, в чем Бухарест в последние годы хоть как-то преуспел. Что же касается заявлений относительно возможности выхода из НАТО, то это чистой воды популизм, потому что на сегодня Румыния экономически значительно выигрывает от своего членства в НАТО, она, называя вещи своими именами, под завязку напичкана оружием, на ее территории обновлены фактически все авиабазы, туда направлены экспериментальные виды вооружений, временные группировки НАТО заменены постоянными, в этом смысле это Бухаресту выгодно. С другой стороны, политически Бухарест является одним из наиболее лояльных и Вашингтону и НАТО членов альянсов, поэтому эти заявления не носят никакой содержательной нагрузки и являются популистскими. Что касается идей унианизма и призывов к объединению всех румын, то это внешнеполитическая повестка, причем не только ультраправых партий в Румынии. Эти мысли довольно популярны вообще последние полтора десятилетия, и это одно из наиболее успешных направлений внешней политики Бухареста».

«Суть конфликта заключается в том, что ровно неделю назад прошли выборы на нескольких уровнях. Если выборы на парламентском уровне и их результаты по большей степени никого не удивили, то в ситуации по выборам в Скупщину, в парламент Белграда, по итогам которых избирается мэр Белграда, еще до начала выборов было понятно, что они будут очень острые и тяжелые, потому что и на предыдущих выборах результаты по объективным параметрам голосования за оппозиционные блоки и голосования за правящую коалицию были примерно равными. Но сложилась ситуация еще более сложная, чем в прошлый раз, она вызвана тем, что большинство не сможет сформировать, ни тем, ни другим для этого не хватает голосов коалиционных партнеров, с кем они могут объединиться. То, что происходит сейчас, оппозиционный блок «Сербия против насилия» пытается любыми базы доступными средствами создать ситуацию, при которой Александр Вучич согласится не только на словах, но и на деле на переголосование по Белграду. А для того, чтобы это переголосование по Белграду завершилось, скажем, успехом оппозиции, нужно создать такую ситуацию, чтобы люди вышли на это голосование, чтобы явка была еще выше, чем она была 17 декабря, и чтобы большой процент людей перешел на их сторону. При этом у оппозиции есть короткий промежуток по времени для того, чтобы и мобилизовать людей, и добиться такого решения от Вучича, фактически есть четыре дня. Понятно, что в пятницу все уйдут в празднование Нового года, а потом в Сербии уйдут в празднование православного Рождества, и эта протестная сила сдуется естественным путем. Поэтому то, что происходило вчера, и то, что будет происходить в эти дни, это картинка того, каким образом оппозиция пытается максимально нагнетать ситуацию таким образом, чтобы вынудить власть на это решение и создать соответствующую атмосферу у белградцев».

«На выборах устойчиво, с точки зрения большинства голосов, лидирует правящая Сербская прогрессивная партия. По состоянию на сегодняшнее утро итоги выборов для нее оценивают в 47% с небольшим отданных голосов, а это чуть выше по динамике, чем тот результат, который был в прошлый раз, но принципиально не меняется. Точно так же набирает примерно такое же, но чуть меньшее, чем в прошлый раз, количество голосов ее традиционный партнер по коалиции —Сербская социалистическая партия. И из этого можно сделать вывод, что, скорее всего, парламент и правительство будут, как и в прошлый раз, состоять из традиционных коалиционных партнеров правящей партии. Это социалисты, несколько микропартий, представляющих национальные меньшинства. В принципе такая коалиция складывается уже не в первый и не во второй раз, она привычна. Наверное, для российского обывателя постоянные сигналы, что в Сербии проходят раз за разом внеочередные выборы, могут свидетельствовать об отсутствии политической стабильности. В реальности же на парламентском уровне, не на уровне Белграда, где ситуация немного отличается, а именно на парламентском уровне, ни о каком отсутствии политической стабильности речи не идет. Такая готовность идти на постоянные внеочередные выборы для руководства Сербии является элементом их внешнеполитической игры, элементом снижения давления со стороны в первую очередь Запада, которое оказывается на Белград по чувствительным для нее вопросам. Это в первую очередь вопрос о решении статуса Автономного края Косово и Метохии путем признания независимости самопровозглашенной Приштины, на которую Сербия пойти не готова. Кстати, не готова и на уровне оппозиции сербской, что в том числе подтверждает, что между ними и правящей партии существенной кардинальной разницы во внешнеполитическом позиционировании нет».

«Включение в «серый» список FATF означает, что будет в очередной раз значительно уменьшен объем инвестиций в Болгарию, поскольку любой солидный бизнес, особенно западный, так или иначе довольно четко руководствуется указаниями FATF и рекомендациями, и для него это один из маркеров реальных потенциальных рисков, с которыми он может столкнуться в стране. Объективно ситуация с бизнес-средой и с прозрачностью системы управления в Болгарии очень печальна. Болгария была одной из зон, где в той или иной степени отмывание денег всегда проводилось, и в этом отношении эта претензия обоснована. Другое дело, что эта ситуация возникла не сегодня и она существует последние два с небольшим, если не три десятилетия. В этом смысле то, что болгар понижают и отнимают у них какие-то последние возможности к созданию реальных точек роста внутри национальной экономики, скорее свидетельствует о том, что включение в этот список - это шаг политический, а не шаг из набора каких-то объективных соображений и оценок. По Албании, я думаю, ситуация на земле принципиально ничем не отличается от Болгарии, по многим параметрам существенно хуже, потому что для Албании в принципе характерна клановая система как политической власти, так и экономической власти. Но, вероятнее всего, албанцы выполнили набор тех критериев, которые предъявляются к странам, когда их исключают из «серой» зоны. Потому что «серая» зона, как мы знаем, это же не «черный» список, и не исключение тем более, а такое как бы состояние, когда вам погрозили пальчиком и сказали, что вы плохо себя ведете, но если исправитесь или проявите стремление к тому, чтобы исправиться, мы вас из этого списка выключим. Вероятно, албанцы проявили некоторый энтузиазм по части борьбы с коррупцией».