Бовт: «Зеленский совсем не похож на человека, выступающего от имени страны, которая подверглась варварской агрессии»

— Сегодня, я думаю, будут объявлены санкции со стороны Европейского союза и США, они будут достаточно синхронными, и вопрос в том, насколько будет проведена разница между санкциями за массированное вторжение, invasion, как они говорят, либо же за то, что произошло в виде признания, и, как они говорят, незначительное проникновение, minor incursion. Мы теперь будем изучать эти термины в американской нюансировке. Поскольку нужно оставить еще санкции в запасе на случай того, если действительно российские войска разовьют наступление дальше, а не остановятся на линии разграничения ЛНР, ДНР, это сейчас ключевой вопрос с точки зрения определения санкций. Но все равно, конечно, западные оппоненты применят достаточно жесткие варианты, начиная с «Северного потока — 2» и госдолга, что-нибудь еще в этом роде надо будет ждать.

— В свете последних событий когда стоит ждать появления российских военных на территориях республик, учитывая, что подразумевается военное сотрудничество?

— Я думаю, что российские военные уже на территории республик и к утру или, может быть, уже они заняли позиции в непосредственной близости от украинских войск на линии соприкосновения.

— Скажите, почему то, что произошло, произошло именно вчера, что могло стать катализатором? Потому что с утра ничего не предвещало.

— Для меня, может быть, не вчера предвещало, но в целом предвещало. Вся суета, когда Макроны и Шольцы сюда метались и звонили бесконечно и пытались потом Зеленского убедить в том, чтобы выполнять Минские соглашения. Все это говорило о том, что секундомер запущен и что время пошло уже на обратный отсчет. И Минские соглашения в результате и прикончили. Украина провела блестящую спецоперацию, возложив всю вину и всю грязь на Российскую Федерацию, которая теперь выступает агрессором, а Украина — жертвой агрессии, которая получит помощь, всякие Javelin, военную помощь, поддержку. Главное, не надо будет заниматься проблемным регионом, который она не знала, как ей интегрировать обратно, и замечательно, что его не надо интегрировать обратно. Последней каплей, может быть, послужило заявление Зеленского на Мюнхенской конференции, что он собирается ликвидировать безъядерный статус Украины, что было неоформленным заявлением и по-своему глупым, тем не менее как повод сгодилось.

— Случайно ли, что никак не прописана в договоре территория двух непризнанных республик?

— Нет, не случайно, это вопрос дальнейшего торга, в том числе от силы наложенных санкций и того, чего ожидать дальше. Это предмет торга между Россией и Западом. И если санкции будут жесткими, тогда уже терять будет нечего и можно идти дальше, и тогда это уже война.

— То, что вчера произошло, с одной стороны, повлияло на очень много факторов в силу своей внезапности. Посмотрите, в каком месте у нас находятся рынки, что происходит с нефтью, с тем же самым биткоином, это все маркеры политики. Тем не менее понятно, что введение любых санкций и отключение России от переговорных процессов вопросы не решает, а усугубляет. Возможно, наоборот, вот эти события подтолкнут американцев обсуждать предметно уже, а не с позиции вечной имитации те насущные вопросы, которые Россия выразила в своих документах. Но можно сказать одно: война, которую американцы, мягко говоря, прогнозировали, она уже не состоялась, ее не будет. Сейчас происходит вся перезагрузка международной ситуации, об этом неплохо сказал сербский лидер вчера, что это повлияет практически на все. И я думаю, что и в американской администрации, и уж тем более в киевской администрации, а также у Макрона и Шольца основная реакция сейчас — это определенная растерянность. Предположим, что на тех встречах Лавров — Блинкен и дальше Путин — Байден наконец удастся до чего-то договориться.

— Учитывая спокойную реакцию и Украины, относительно спокойную реакцию Запада и продолжение дальнейших переговоров, может быть, вообще об этом обо всем договорились?

— Я не думаю, что вчерашние события были результатом тайных закулисных договоренностей с европейскими и американскими лидерами. Я могу лишь обратиться к прошлому и напомнить, что реакции на признание непризнанных государств практически не было, это не самый такой серьезный шаг. Но то, что они находятся в растерянности, и то, что они вчерашних событий не ожидали, заметно по их действиям. Возможно, сейчас они пересоберут позицию, и она станет более агрессивной, но я напомню, что у Байдена и у Макрона — у них у всех есть внутренняя серьезная проблема, которая не позволяет полностью переключиться на решение этих международных или тем более украинских проблем. У Макрона выборы через два месяца, у Байдена инфляция.

— Зеленский совсем не похож на человека, выступающего от имени страны, которая подверглась варварской агрессии, он не призывает братьев и сестер встать на защиту своей Родины и сражаться с российскими оккупантами. Он говорит о каких-то дипломатических усилиях и, совсем смешно, призывает созвать саммит «нормандской четверки». Это говорит о нем как об очень слабом лидере, с одной стороны, не готовом к решительным действиям, и, видимо, в Москве это учитывали. Я думаю, что он внутренне вздохнул с облегчением, что наконец-то они от него [Донбасса] избавились, от этих трех миллионов «ватников», которых им все равно обратно было бы не интегрировать ни при каких условиях. Теперь им не надо мучиться с выполнением невыполнимых Минских соглашений и можно стоять в позе обиженной русским агрессором стороны, которая требует дополнительной помощи, заботы и всякого снисхождения со стороны Запада. Это довольно комфортная позиция, но я думаю, что не все на Украине простят эту бесхребетность нынешнему действующему президенту Незалежной. Поскольку там есть люди, которые хотят ответить агрессорам более решительно, особенно если российские войска вдруг пересекут линию разграничения, которая сейчас проходит на юго-востоке Украины. Что касается западных лидеров, если бы не было прессы и НКО, то уже бы, наверное, сегодня-завтра все вообще бы стихло. Но в России очень трудно понять многим роль прессы, масс-медиа и в том числе НКО, которые сейчас будут бить во все барабаны, лоббировать, дергать за рукав конгрессменов, законодателей и требовать самых жесточайших санкций. Это давление может оказаться не без последствий.

— То есть может вообще пресса радикализировать позицию западных лидеров?

— Может, совершенно верно. Нам это совершенно дико слышать и понимать, что какой-нибудь федеральный телеканал поднял бы истерику и Совет Федерации изменил бы свою точку зрения. А там это может быть, легко. И действительно, если Байдена все будут называть бесхребетным, то он начнет думать, а что же ему сделать, чтобы перестать быть таковым, в том числе это может привести и к ужесточению позиции по Макрону. Выборы в апреле, он пытался на них прийти миротворцем, но теперь надо приходить, видимо, в другом качестве, более решительного борца с российской агрессией, это тоже немаловажный фактор. Поэтому все эти гуманитарные вещи, влияние прессы могут сказаться не в нашу пользу.

— Может ли быть, что о готовящемся решении Москвы знали, то есть такая реакция связана с определенными ожиданиями?

— Политически надо быть совсем тупым, чтобы их не ожидать, конечно, и то есть вообще ни в чем не разбираться, чтобы не знать, что после всех этих челночных туров дипломатии Москва будет сидеть и ждать, пока кавээнщик в роли президента будет над ней измываться, Козака мучить девятичасовыми переговорами, в результате которых ничего не решать. Конечно, это было совершенно предсказуемо, но, еще раз повторю, реакция западной общественности может сыграть большую роль.

— Какие санкции ожидать и когда? Пока никто не грозит отключением от SWIFT, то есть они будут, может быть, мягкими?

— Что касается Америки, есть какой-то заготовленный вариант, но все равно надо прощупать реакцию конгресса. Например, если конгресс будет требовать более жестоких санкций, а Белый дом проявит мягкотелость, то это не очень проходной вариант, нужно найти приемлемый вариант в консенсусе с законодателем, по крайней мере с Демократической партией, которая имеет большинство в обеих палатах. Конгресс настроен более антироссийски, чем Белый дом, а о пророссийских настроениях вообще говорить не приходится. Поэтому я думаю, что с «Северным потоком — 2» надо расстаться до тех пор, пока не сгниет окончательно газотранспортная система Украины, и это тоже для многих будет временным решением. Ну хорошо, Германия скажет Польше: «Видите, вы теперь должны быть довольны». Потом, когда эта газотранспортная система сгниет либо ее подорвут терактами, тогда к этому вопросу о сертификации «Северного потока — 2» можно будет вернуться в более спокойной обстановке и сказать: «Видите, путей других нет, надо что-то решать». Наверное, какие-то банки тоже принесут в жертву, я думаю, с госдолгом вторичное обращение тоже, наверное, запретят.

— Как вам часовое выступление Путина?

— Мы живем в разных политических культурах. В России все, что говорит Путин, близко подавляющему большинству россиян. Все это напоминает вообще и Гоголя, и «Тараса Бульбу», известный диалог: «Я тебя породил, я тебя и убью». А, мы тебя тут, значит, кормили, помогали — это все очень близко российскому обывателю. Но на Западе дискурс обращения к истории напоминает середину XX века, кто на что имеет право, какие границы делить и так далее. Они это воспринимают по-другому, и они это воспринимают как то, что Россия в лице своего президента считает Украину государством, не имеющим права на существование в нынешних границах. Поэтому один из вариантов — это то, что, действительно, и этот вариант пробрасывается в Думе уже, что российские войска не остановятся на линии разграничения и действительно пойдут осваивать просторы Луганщины и Донбасса. Но это крайний вариант.

— То есть риск военной эскалации есть, да, потому что все обратили внимание на то, что Москва не уточняет границ ЛДНР?

— Как говорится, возвращаемся в пункт А, 17 декабря 2021 года. Это зависит от переговоров о том, какой будет статус Украины в будущем, а опять же это зависит от разговоров с Америкой, и потом будем решать опять.