«Безусловно, арест Иванова — это настоящая административная бомба, и трактовок будет огромное количество. Чаще арест Иванова рассматривается отдельно, но стоит погружать эту историю и в общий административный контекст, я думаю, что совершенно не случайно все это происходит накануне инаугурации, формирования нового правительства. Это понятные вещи, я имею в виду административный рост самого Иванова, который тесно был связан с министром обороны, но мне кажется, далеко не факт, что такие простые объяснения являются правильными и единственно возможными. Я не исключаю, что происходят более сложные процессы, с точки зрения конкуренции силовых ведомств это тоже знаковая история, потому что последние месяцы Иванов скорее воспринимался как абсолютно неприкасаемая фигура, и теперь выясняется, что нашлись более зубастые игроки, которые у Путина получили санкцию на такие действия. По крайней мере, очевидно, что номенклатурная система уже пришла в движение, потому что формирование кабинета в мае — волнительная процедура, но сейчас это движение будет резко усилено».

«Россия неоднократно уже обозначала свою готовность к переговорам, и Путин об этом говорил, почему это делается с подачи Лукашенко. Потому что все-таки инициатива на нашей стороне, и мы считаем официально, что переговоры вроде как нужнее Украине, и поэтому не Путин должен приглашать Украину к переговорам, а кто-то другой. Поскольку официальный Киев пока к переговорам с Путиным не стремится, кто-то должен был эту подачу сделать. Теперь, конечно, все дело будет в реакции Киева и в реакции скорее тех стран, которые оказывают Киеву поддержку. Здесь, конечно, напрямую Зеленский не даст согласия на переговоры, но, если страны коллективного Запада начнут говорить о том, что ситуация требует мирного решения, что пора вступать в переговорный процесс, при такой подаче Зеленский может и согласиться. Пока далеко не факт, кстати, что Запад даст такой сигнал. Стамбул здесь фигура речи, потому что понятно, что стамбульские соглашения уже неактуальны и к ним возвращаться смысла нет, скорее речь идет о том, что вообще есть готовность начать переговорный процесс, то есть отправлять официальные делегации, по крайней мере начинать прощупывание каких-то позиций. Путин справедливо говорит о том, что без России переговоры в том же швейцарском формате вести глупо. Что касается реакции Запада, которая в данном случае является ключевой, здесь вопрос, начнут они давить на Киев или не начнут. Я пока аккуратен в оценках, потому что Запад разный и там есть, очевидно, разные точки зрения. А что касается вопроса по кадровым решениям относительно Совбеза, можно ли судить по кадровым перестановкам, что ястребиная позиция и ее градус в России несколько снижается, я бы не стал делать такие далекоидущие выводы, потому что, если вы внимательно прочитайте состав научного совета при Совбезе, вы легко там обнаружите, что сторонники ядерного удара по странам Запада, причем публичные сторонники, там есть. Поэтому одних убрали, других добавили, но в целом Россия периодически будет обозначать такую крайнюю позицию, это тоже можно рассматривать как некую форму, может быть, парадоксального переговорного процесса, но понятного, когда вы обозначаете крайнюю форму, показываете, что есть и гораздо более радикальная точка зрения».

«Это люди, которые были очень плотно встроены в систему коммуникации на Западе, здесь, скорее, вопрос, как они оказались фигурантами этих санкционных списков. Понятно, что снятие санкций — необходимая история в контексте ряда готовящихся сделок. Напомню, что Фридман является акционером компании Wintershall DEA, мажоритарным акционером в которой является BASF. А потом появилась новость о том, что Wintershall DEA продается британской компании, эта сделка требует выведения Фридмана из санкционных листов, потому что он достаточно крупный акционер. Не надо быть наивными, думая, что наши миллиардеры полностью утратили связь с западным миром. Это не так, очень большие экономические интересы в англосаксонском мире и в Европе рассчитывают на то, что сейчас санкции снимут, они все активы там продадут и деньги вернут в Россию, ну, я думаю это тоже определенным преувеличением является, хотя мы знаем что в России тоже довольно серьезные активы. Формально, они из них вышли, возьмем тот же Альфа Банк, но уверены ли мы в том, что Фридман и Авен никакого отношения больше к Альфа Банку не имеют, вопрос философский, честно говоря».

гендиректора Фонда национальной энергетической безопасности, профессора Финансового университета, Константина Симонова «Поскольку силовые структуры в России уже заявили, что Украина является основным заказчиком данного теракта, то, соответственно, логично предполагать, что дальше будут совершаться определенные бюрократические действия в этом направлении. Это, собственно, и есть часть таких бюрократических действий. Если говорить о том, что Киев устроил теракт, то дальше будут происходить такого рода запросы, требования. Я думаю, этим все не ограничится. Не исключено, что действительно возникнет вопрос о признании ряда органов власти Украины террористическими организациями. Но пока не было публичных заявлений президента Путина на этот счет. А это все-таки довольно важно. То есть пока мы имеем дело с заявлениями достаточно высокопоставленных силовиков, тем не менее президент Путин публичное обвинение в отношении Украины не выдвинул. Возможно, это и будет сделано. Но опять же, тогда встанет вопрос, готова ли Россия официально объявить войну Украине, если действительно мы считаем, что за этим терактом стояла Украина, официальный Киев. Понятно, что Украина выдавать никого не будет, и понятно, что ни к каким результатам это не приведет, но властные структуры должны действовать в рамках своего функционала. И это еще один информационный повод, который напоминает, что именно Украина за этим стоит».

«То, что сейчас наши силовые структуры будут предъявлять доказательства того, что за терактом стояла Украина, это понятно, это стало понятно после заявлений Бортникова и после заявлений Патрушева. Понятно, что теперь какие-то доказательства должны быть предъявлены. Но несмотря на то, что сейчас мы эти доказательства будем видеть, все равно вопросы остаются. Вопрос первый — будет ли со стороны Путина эта позиция подтверждена, что мы уверены в том, что теракт организовала Украина? Пока все-таки вот так четко, жестко это не прозвучало, но, скорее всего, прозвучит. Но останется второй вопрос, на сегодня крайне важный: а будет ли связь между Украиной и западными странами, какими-то конкретными западными странами или же в целом? Вот это вопрос тоже достаточно важный, потому что в заявлениях Бортиникова звучало, что, на его взгляд, США и Великобритания Украине помогали. Как это будет выглядеть все-таки в интерпретации Путина? Этот вопрос остается открытым, это тоже оставляет определенное пространство и для интерпретации, и для переговоров, поэтому этот вопрос на сегодня самый важный: за Украиной будут еще предъявлены какие-то обвинения и доказательства в адрес третьих стран, или же на Украине все и остановится?»