О чем Илон Маск говорил с Владимиром Путиным? И говорил ли вообще? Комментарий Георгия Бовта

Почему вдруг массмедиа обратили сейчас внимание на эпизод более чем полугодовой давности? К тому же из публикации до конца неясно, был ли точно такой разговор именно в то время, как может подумать читатель The New Yorker, а если был, то что там на самом деле обсуждалось. Может, это все пустое хвастовство для поднятия собственной капитализации, задается вопросом политолог

Журнал The New Yorker в обширной статье об Илоне Маске упомянул эпизод, относящийся к октябрю 2022 года. Тогда миллиардер заявил представителям Пентагона, что у него был «замечательный разговор» с Путиным. И якобы в общении с российским президентом он обсудил с ним ситуацию на Украине. О том, что Маск заявил, что лично разговаривал с Путиным за несколько недель до того, как опубликовал в Twitter (заблокирован в России) свой вариант мирного плана по Украине, еще в октябре прошлого года писал журнал Vice со ссылкой на экономиста Яна Бреммера. Сам бизнесмен тогда опроверг эту информацию, сообщив, что последний и единственный раз общался с Путиным за несколько месяцев до начала военного конфликта. И темой разговора был космос. И как это все понимать?

Детальное изложение в пространном тексте модного американского журнала для интеллектуалов отсутствует. Как раз осенью прошлого года у Маска вышел довольно острый конфликт с Пентагоном после того, как он пригрозил отказаться поддерживать спутниковый интернет Starlink над Украиной, используемый ВСУ в военных целях, поскольку это слишком дорого ему обходится. В разговоре с представителем Пентагона Маск и похвастался своей беседой с Путиным. Вопрос функционирования спутникового интернета тогда довольно быстро разрулили. Публику во все детали посвящать не стали. Возможно, помимо денег, экстравагантному миллиардеру были приведены доводы политического характера.

Примерно тогда же Маск опубликовал и свой мирный план по Украине, предусматривавший в качестве главного пункта проведение референдумов под эгидой ООН на занятых Россией территориях, после чего, в случае подтверждения тезиса, что они «тяготеют к России», их должны были бы признать российскими уже на международном уровне. Мирное соглашение должно было также предусматривать нейтральный статус Украины и при любом варианте договоренности о водоснабжении Крыма.

Купив незадолго до этого Twitter, Маск устроил там голосование по своему плану, но 60% пользователей его не поддержали. Тогда же, выступая на конференции по безопасности в Аспене (штат Колорадо), Маск открыто призывал к переговорам с Путиным. Это вызвало небольшой скандал. С тех пор он никаких новых миротворческих идей уже не выдвигал. Возможно, ему ненавязчиво объяснили, что не его это дело — лезть в большую политику, да еще поперек двухпартийной американской внешнеполитической линии. Так почему же вдруг сейчас об этом вспомнили?

Возможно, сразу по четырем причинам. Во-первых, потому, что это Илон Маск, все новости про которого априори кликбейтные. Во-вторых, потому, что это Владимир Путин, притом не в изложении своей пресс-службы, которая толком такие слухи не комментирует. Однако, помнится, о «мирном плане» Маска Дмитрий Песков отзывался очень даже благожелательно, хотя «подставлять» миллиардера, опровергая тогдашние его опровержения предположений, что он предварительно с Путиным этот план обсуждал, Песков не стал.

Попутно при этом многие лишь утвердились в представлениях о том, что неформальные контакты Путина гораздо шире, чем о том рассказывает пресс-служба Кремля, и они могут включать самых неожиданных людей. В-третьих, потому, что это журнал The New Yorker, который умеет высасывать сенсации из пальца. Наконец, в-четвертых, потому, что на Западе все-таки появился запрос на некий формат урегулирования на Украине. Хотя и не немедленно, а в относительно отдаленном будущем. А поскольку практически все формальные каналы взаимодействия разрушены, а официальная дипломатия превратилась в информационно-пропагандистский рупор военных и спецслужб, то есть запрос на неформальных посредников. Таких, как Илон Маск или Роман Абрамович. Или вот на днях глава Татарстана Рустам Минниханов летал в Венгрию для каких-то таинственных переговоров. Предположительно, по возобновлению в новом формате зерновой сделки, но публике не рассказывают. Зато буквально на следующий день после этой поездки — так уж совпало — появилась более-менее официальная информация, что встреча Путина и Эрдогана, скорее всего, состоится. Причем турецкий президент приедет в Россию, а не Путин поедет к нему в гости. И обсуждать — и, возможно, даже согласовывать — будут как раз эту самую зерновую сделку.

В СССР, помнится, тоже при недостатке официальных каналов общения большую, а возможно, даже гипертрофированную роль играли подчас совершенно неожиданные персоны. Писатели, деятели культуры. Ну и предприниматели. Классический пример последнего в роли «политического брокера» — миллиардер Арманд Хаммер, глава Occidental Petroleum, который после войны носил даже неофициальный титул «большого друга Советского Союза». В 1921 году его, совсем еще молодого, принял Ленин, и есть предположения, что Хаммер имел секретную миссию установить контакты с большевистскими вождями. Встреча была полезной: Арманд Хаммер стал первым американцем, получившим концессию в Советской России — месторождение асбеста под Алапаевском. Он быстро развернул в СССР масштабный бизнес, в том числе выступал посредником по распродаже советских музейных ценностей для финансирования индустриализации. В 1960-х Хаммер стал личным другом генсека Леонида Брежнева, при его участии были, в частности, построены Центр международной торговли в Москве, а также крупнейший завод по производству аммиака «Тольяттиазот» и аммиакопровод Тольятти — Одесса. Да-да, тот самый, что фигурировал в зерновой сделке и возобновления работы которого на экспорт безуспешно требовала Москва.

Вряд ли Илон Маск может похвастаться даже малой долей такой же близости с нынешним российским руководством. Впрочем, во-первых, как говорится, мы же еще толком и не начинали. Во-вторых, на фоне фактически клинической смерти дипломатии вполне вероятно, что в будущем какие-то договоренности по военному конфликту на Украине могут быть достигнуты с помощью совершенно неожиданных посредников.