Тайные сигналы суда и следствия. Комментарий Георгия Бовта

Применительно к резонансным делам можно говорить о том, что все они выглядят как имеющие какую-то не вполне понятную широкой публике подоплеку, отмечает политолог, комментируя перевод фигурантов дела «Седьмой студии» из-под ареста

Мосгорсуд освободил из-под домашнего ареста под подписку о невыезде режиссера Кирилла Серебренникова, продюсера Юрия Итина и бывшую сотрудницу Минкультуры, директора Российского академического молодежного театра Софью Апфельбаум, которые обвиняются в хищении бюджетных средств при реализации театрального проекта «Платформа». Не далее как на прошлой неделе Мещанский суд Москвы продлил до 4 июля срок домашнего ареста всем трем обвиняемым по делу «Седьмой студии». Им вменяют в вину хищение 133 млн рублей, выделенных на проект «Платформа» с 2011-го по 2014 годы. Что могут означать эти послабления?

Кирилл Серебренников находился под домашним арестом с 23 августа 2017 года. За это время вышли несколько его новых постановок, а сам он получил премии «Золотая маска» и «Ника». Те, кто внимательно следят за этим резонансным делом, ловят каждый сигнал, пытаясь угадать, чем же в результате все это кончится. Так, певица Алла Пугачева усмотрела в изменении меры пресечения добрый знак, выразив надежду, что, мол, теперь дело «разрулят». Тем более что Серебренников будет ставить ее юбилейное шоу.

Пессимисты же недавно обратили внимание на выделение в отдельное делопроизводство следствия в отношении главного бухгалтера «Седьмой студии» Нины Масляевой, сочтя это как раз сигналом недобрым. Поскольку она единственная признала свою вину, и ее показания, даже если это оговор и самооговор, могут быть использованы против других обвиняемых, считаясь уже доказанными.

Обычно, согласно неписанным «византийским законам» российской правоохранительной системы, смягчение меры пресечения является свидетельством того, что либо дело разваливается, либо приговор уже предугадывается следователями и он будет мягким. Однако в столь витиеватом деле, как в случае с «Седьмой студией» Серебренникова, кажется, нельзя ничего говорить наверняка. Сегодня отпустили, а завтра вмешались еще какие-то могущественные силы — и «гайки» пошли крутиться в обратную сторону, в сторону ужесточения.

По другим резонансным делам досужей публике тоже ничего не остается, как пытаться расшифровывать некие сигналы, угадывая, что же за ними стоит на самом деле. К примеру, в деле основателя инвестфонда Baring Vostok американца Майкла Калви все пока закручивается весьма даже жестко: он и его подельники, которые обвиняются еще и в создании преступного сообщества, пребывают в СИЗО. Несмотря на то, что за Калви заступался крупный бизнес, омбудсмен Борис Титов, как за Серебренникова — деятели искусства. Это заставляет многих предполагать, что за делом Baring Vostok стоит какая-то неведомая политика, а не только арбитражный по сути спор «хозяйствующих субъектов» с привлечением в него одной из сторон силовых структур.

Аналогичная жесткость проявлена и в деле бывшего министра Открытого правительства Михаила Абызова, в котором тоже ищут «двойное дно», поскольку без такого дна обвинение, относящееся к событиям минимум пятилетней давности, выглядит странновато.

Не меньше странностей и в деле бывшего губернатора Хабаровского края и полпреда в Дальневосточном федеральном округе Виктора Ишаева. Ему вообще вменяют смешную по его доходам и прежней влиятельности сумму ущерба в 5 млн рублей, а само обвинение пару раз успело поменяться непосредственно в день ареста Ишаева. В результате бывший полпред сидит под домашним арестом за 5 млн, а Серебренников как бы за 133 млн вышел под подписку о невыезде. Зато никуда точно не выйдет бывший сенатор от Карачаево-Черкесии Рауф Арашуков. Но в его деле, по крайней мере, фигурирует еще и обвинение в организации убийств.

Примечательно также, что решение Мосгорсуда по делу «Седьмой студии» последовало спустя несколько дней после того, как общественность уже спортивная успела изумиться и даже возмутиться показательной жестокостью в явно неоправданно затянувшемся следствии по отношению к футболистам Кокорину и Мамаеву, которым арест в СИЗО продлен еще на полгода. В чем опять некоторые видят скрытый сигнал: мол, по осени их осудят, но отпустят, зачтя срок, проведенный в СИЗО.

Вообще же применительно к резонансным делам можно говорить о том, что все они выглядят как имеющие какую-то не вполне понятную широкой публике подоплеку. В связи с чем возникают подозрения, что во всех этих делах речь может идти не только, а может и не столько о правосудии, сколько, как верно выразилась Алла Пугачева, о «разруливании». Причем кто именно рулит, не всегда можно понять, а остается только догадываться.